«Я пришёл вытащить тебя»: история братства, рожденного в бою

Во время тяжёлого боя в квартале аль-Абсан в Хан-Юнисе, в ходе наземной операции в Газе, между двумя бойцами спецподразделения «Сайерет Гивати» — Йарденом и Антоном — возникла связь, которую они описывают как «не просто дружбу, а дружбу, написанную кровью». 

«Это не обычная дружба, это дружба, написанная кровью», — говорит Йарден, вспоминая, как спасал Антона, получившего тяжёлые ранения под перекрёстным огнём.

До боя 24 февраля 2024 года в квартале аль-Абсан они были абсолютно незнакомы. Оба — бойцы Гивати, участвовавшие в зачистке одного из районов в рамках наземной операции. Вечером их команда закрепилась на третьем этаже одного из домов.

Антон вспоминает: «После штурма, который провело наше подразделение, наступил вечер, и нам нужно было закрепиться в позиции. Мы зачистили пространство, расставили огневые точки и договорились провести ночь в одной комнате, чтобы не передвигаться по дому».

В соседней комнате Антон заметил ноги, выглядывающие из-под дивана. Через долю секунды раздалась автоматная очередь.

«Я не успел понять, это ноги трупа или нет, и мгновенно получил очередь из комнаты», — рассказывает он. «Теперь я знаю, что это были два террориста, один прятался под диваном, другой — в шкафу».

Пули попали в обе его ноги и частично в керамический бронежилет, который, как он говорит, и спас ему жизнь. Антон упал в комнату. «Был момент тишины. Я — пулемётчик, единственный, кто стреляет очередями. Но снаружи сразу поняли: “Это не Антон — по нему стреляли”».

Сержант Нерия Балта ז״ל открыл огонь в ответ, но, высунувшись, был смертельно ранен. Бой перешёл в ожесточённую фазу. Командир роты запросил подкрепление. Через несколько минут на место прибыли старшие офицеры, в том числе капитан М., его связной Идо Зарихан ז״ל, командир разведки подполковник З., Йарден и другие.

«Я, из последних сил, сказал им, что, по-моему, они снова спрятались в шкафу», — вспоминает Антон. Капитан М. и Идо начали продвигаться и вести огонь.

Далее слово берёт Йарден:
«Очередь была выпущена из кухни, с противоположной стороны дома, и смертельно ранила Идо. Осколки попали в грудь капитана М., он потерял сознание. Всё было в дыму и пыли, видимость нулевая. Я не видел даже тех, кто был рядом со мной».

«Это был очень сложный момент — у нас был и раненый, и террористы среди нас. И первая мысль, которая у меня была: что с Антоном? В боевой медицине каждая секунда — это вечность. Чтобы вытащить Идо, бросили гранату, чтобы рассеять огонь. Всё заволокло дымом. Видимость исчезла полностью. Но я думал только об Антоне».

«Я попросил разрешения у командира выполнить прыжок “быть или не быть”, — вспоминает он. — И всё это благодаря храбрости Идо, которую он передал мне».

Йарден увидел Антона на полу. «Я сразу стал проверять его состояние. Первое, что бросилось в глаза — сильное кровотечение из левой ноги. Я наложил жгут и вытащил его в чуть более безопасное место — в этой совсем не безопасной комнате».

«Через несколько минут я увидел, что тело Антона ослабевает, он начал уставать. Я боялся, что он заснёт, и тогда сказал ему: “Сожми мою ладонь”. И Антон, как часы, сжимал мою руку каждые три секунды».

В это время другие бойцы из подразделения, услышав бой по рации, прорвались к зданию, присоединились к командиру и ликвидировали оставшихся террористов.

Антон вспоминает: «А потом был взрыв. Из-за шквального огня, все террористы были уничтожены. По всей видимости, одна из пуль попала в газовый баллон. Кто-то закричал: “Газ!” — и все нас откинуло назад. Только по счастливой случайности никто из наших больше не пострадал».

Йарден навис над Антоном, прикрывая его своим телом. Взрывной волной его отбросило, и он получил осколочное ранение в шею.

«Я чувствовал, как мои глаза начинают закрываться», — говорит Йарден. — «Началась внутренняя борьба. Я знал: если я сдамся, усну — окажусь в положении Антона. Я держал себя изо всех сил. Потом нас обоих эвакуировали, вместе с капитаном, в тяжёлом состоянии. Нас перевезли в укрытие, оттуда — вертолётом в больницу “Сорока”».

Трое суток они провели в коме. После пробуждения началась длительная реабилитация. Йарден вспоминает, как мать спросила его:
«Почему ты не поберёг себя? Почему полез под огонь?»
— «Я сказал ей: если бы всё было наоборот, Антон сделал бы то же самое. У нас есть братство бойцов, особенно в разведке. Такая любовь — только там».

В больнице он впервые увидел отца Антона. «Я шёл к нему, всё ещё худой и слабый. Навстречу мне идёт незнакомец двухметрового роста. Я остановился, он смотрит на меня и спрашивает: “Ты Йарден?” Я отвечаю — “Да”. Он подошёл и просто обнял меня очень сильно — тогда я понял, что это отец Антона».

Сейчас они вспоминают тех, кто пал:
«Сержант Нерия Балта ז״ל, который первым прыгнул вперёд и сдержал боевиков. Сержант Идо Зарихан ז״ל, который вселил в нас храбрость. И Антон, который, несмотря на раны, держался и сообщил нам, где прячутся боевики».

Оба набили одинаковые татуировки с двумя воронами в память о товарищах:
«Из большой утраты братьев по оружию родилась особенная дружба между нами с Антоном. Благодаря им мы остались живы, чтобы рассказать их историю. Мы сделаем всё, чтобы люди знали, какими потрясающими людьми и бойцами они были».

«Связь между всеми, кто сражался в тот день — это братство, которое посторонний не поймёт. Это день, который не забывается. Конечно, мы будем рассказывать о нём нашим внукам до мельчайших деталей. Потому что, в конце концов, наше сердце осталось там — в той проклятой комнате в аль-Абсане, 24 февраля. А оттуда — только вверх».

Фото: Пресс-служба ЦАХАЛа

 

Источник: Пресс-служба ЦАХАЛа
Фото: Пресс-служба ЦАХАЛа